У нас они постоянно пасутся, улочка тихая, паковать им удобно. А водила
их не видит что ли из–за трактора, стоит себе, курит, дым идёт из
окошка. Ну, думаю, пойду, сгоню, пока он проблем не огрёб себе по самые
рыжики.
Не то, чтобы я альтруист какой, но примут же остолопа, езда по встречке, лишение.

Подхожу, картина маслом – две девушки сидят, сигаретки вовсю сосут тонкие, музон
орёт. Вот же, дурёхи, думаю, ладно, тем более помочь надо. Ну, и к ним
обращаюсь:
— Милые дамы – говорю – вижу, вы заняты, но можно к вам обратиться? — девушки они всё же, чего бы с шуткой не подойти–то?

И вот тут всё как–то странно пошло. Пассажирка на меня только слегка и
покосилась, причём даже голову не повернула (богиня, по ходу), а та, что
за рулём окно ещё чуть приоткрыла и так презрительно мне через губу:
— Ну, чего надо–то?

Я, честно говоря, даже опешил немного. И даже ответить–то не успел, как она мне снова задвинула:
— Что, освободился недавно? Что, справку потерял, воровать не умеешь?
Помочь тебе, чем можем? Да затрахали вы уже клянчить! – и окошко
обратно, бамс, и закрыла.

А я так, как дурак, стоять и остался. Потом к крыльцу отошёл, закурил. Ничосе, думаю, сходил лось за солью,
вот и делай людям добрые дела.
Ну, на себя так со стороны глянул, да вроде нормально выгляжу. Не во фраке, понятно, в каких–то там джинсах,
кроссовках, но как бы на бомжа не похож ни разу.
Охренеть, короче…

Ну, а дальше всё по законам жанра. Мусора их замечают, к ним, брык,
подкатывают, инспектор такой–то, все дела. Я стою, курю, наблюдаю. Они
тут обе выскакивают, поначалу улыбаются как стюардессы, мол, здрасьте,
хи–хи, ойчтонельзятутстоять, хи–хи, амынезнали, хи–хи, ойизвините, хи–хи
и так далее…
Минуты три он этим дурам растолковывал, что они, собственно говоря, нарушили. Смотрю, обе зубы сушить перестали, та, что
за рулём документы суёт ему, а сама вся бледненькая такая стала и глаза
уже как озоновые дыры.
Тут он ей доводит, что за это ей будет, и она вообще в транс входит, реветь начинает, мол, простите. И пассажирка
вокруг них бегает, щупальцами машет и тоже ноет, простите, отпустите.
Тараканьи бега, короче.
А инспектору пофиг, видимо, насмотрелся уже. Вообще не ведётся, водительницу оформлять уводит, а пассажирка возле
машины остаётся.

Постояла немножко, потом вдруг ко мне оборачивается и так возмущённо выдаёт:
— Что, нельзя было сказать нам по–человечески!!? (По–человечески!!)
— Да, ты мой яблонь цвет – отвечаю – так я же к вам вроде по–хорошему и
подходил. А уж почему вы по–человечески не понимаете, я не знаю..